Сказка про мельницу изложение. Волшебная мельница. Текст сказки Ветряная мельница

Информация для родителей: Ветряная мельница - короткая сказка Ганса Христиана Андерсена. Текст сказки «Ветряная мельница» написан в форме рассказа от лица мельницы, которая рассуждает о своей жизни. Сказка будет интересна детям в возрасте от 8 до 11 лет. Приятного чтения вам и вашим детям.

Читать сказку Ветряная мельница

На холме горделиво возвышалась ветряная мельница; она была гордая.

И вовсе я не горда! - говорила она. - Но я очень просвещена и снаружи и внутри. Солнце и месяц к моим услугам и для внутреннего и для наружного употребления; кроме того, у меня есть в запасе стеариновые свечи, лампы с ворванью и сальные свечки. Смею сказать, что я просвещена! Я - существо мыслящее и так хорошо устроена, что просто любо. В груди у меня отличный жернов, а на голове, прямо под шляпой, четыре крыла. У птиц же всего по два крыла, и они таскают их на спине! Я голландка родом - это видно по моей фигуре - «летучая голландка»! «Летучий голландец», я знаю, явление сверхъестественное, но во мне нет ничего неестественного!

Вокруг живота у меня идёт целая галерея, а в нижней части - жилое помещение. Там живут мои мысли. Главная, которая всем заправляет, зовётся остальными мыслями хозяином. Он знает, чего хочет, стоит куда выше крупы и муки, но и у него есть ровня; зовут её хозяйкою. Она - душа всего дела; у неё губа вообще не дура, она тоже знает, чего хочет, и знает, что ей по силам; нежна она, как дуновение ветерка, сильна, как буря, и умеет добиваться своего исподволь. Она моя чувствительная сторона, хозяин же - положительная; но оба они составляют, в сущности, одно и зовут друг друга своею половиной. Есть у них и малютки, маленькие мысли, которые могут со временем вырасти. Малыши эти поднимают порою такую возню! На днях, когда я умно и рассудительно позволила хозяину и его подручному расследовать в моей груди жернова и колёса, - я чувствовала, что там что-то неладно, а ведь нужно же знать, что происходит в тебе самой!

Так вот, малыши подняли тогда такую возню! А это некстати, если стоишь так высоко, как я! Надо же помнить, что стоишь на виду и в полном освещении; суд людской то же освещение! Да, что, бишь, я хотела сказать? Ах, да - ужасная возня малышей! Самый младший добрался до моей шляпы и принялся трещать языком так, что у меня защекотало внутри. Но маленькие мысли могут вырасти, я это испытала; да и извне могут прийти мысли, и не совсем моей породы; я, как далеко ни смотрю кругом, нигде не вижу себе подобной, никого, кроме себя! Но и в бескрылых домах, где мелют без жерновов, одними языками, тоже водятся мысли. Эти мысли приходят к моим и выходят за них замуж, как они это называют.

Удивительно! Да, много есть на свете удивительного. Вот, например: со мной или во мне что-то совершилось; что-то как будто изменилось в механизме. Мельник как будто переменил свою «половину» на более нежную, молодую, благочестивую и сам стал оттого мягче душою; «половина» его как будто изменилась, а в сущности осталась той же самой, только смягчилась с годами.

И вот все горькое улетучилось, и дело пошло ещё лучше. Дни идут за днями, все вперёд да вперёд, на радость и счастье, и вот наконец - да, об этом и сказано и написано в книгах - придёт день, когда меня не станет, и всё-таки я останусь! Я разрушусь, чтобы восстать вновь в ещё лучшем виде; я перестану существовать и всё-таки буду продолжать существовать. Стану другой и в то же время останусь сама собой! Мне трудно понять это, как ни просвещена я солнцем, луной, стеарином, ворванью и салом! Но я твёрдо знаю, что мои старые бревна и кирпичи восстанут из мусора. Надеюсь, что я сохраню и свои старые мысли: хозяина, хозяйку, всех больших и малых, всю семью, как я называю их, всю мыслящую компанию, - без них я не могу обойтись! Надеюсь тоже, что я останусь самой собой, такою, какова я есть, с жерновом в груди, крыльями на голове и галереею вокруг живота, а не то и я не узнаю саму себя, да и другие не узнают меня и не скажут больше: «Вот у нас на холме гордо возвышается мельница, но сама-то она вовсе не горда!»

Так вот что говорила ветряная мельница; говорила она и ещё много чего, но это главное.

И дни шли за днями, и последний из них был для неё последним.

Мельница загорелась; пламя вспыхнуло, бросилось наружу, внутрь, лизнуло бревна и доски, а потом и пожрало их все. Мельница обрушилась, и от неё осталась одна зола; пожарище ещё дымилось, но скоро ветер развеял дым.

С живыми обитателями мельницы ничего не случилось при этой оказии - они только выиграли. Семья мельника - одна душа, много голов, составлявших одно целое, приобрела новую, чудесную мельницу, которой могла быть вполне довольна. Мельница была с виду точь-в-точь такая же, как старая, и о ней тоже говорили: «Вон на холме гордо возвышается мельница!» Но эта была устроена лучше, более современно, - все ведь идёт вперёд. Старые же бревна, источенные червями, истлели, превратились в прах, в золу, и тело ветряной мельницы не восстало из праха, как думала она. Она понимала все сказанное в буквальном смысле, а нельзя же все понимать буквально!

Было это там, где и не было, за морем аккурат да ещё три шага назад, где поросёнок — хвост закорючкой землю рыть своих братцев учит… Жил в тех краях один бедняк. А детишек у него было, что дырочек в сите, даже на одного поболе.

Детей-то у него хватало, а вот как их вырастить? Только и было имущества у бедняка, что два вола с горошинку: малюсенькие — от земли не видно.

И так и эдак ломали голову бедняк с женой. Что делать, как детей прокормить?

С горькой думой и спать ложились, с нею и подымались чуть свет. Кажется, всё испробовали, испытали, а только ни в чём не было им счастья-удачи. Э-эх, так оно ведётся на свете: у бедняка и счастье бедняцкое.

Однажды бедняк говорит жене:

— Вот что, жена, пойду-ка я с этими волами-малютками в лес, хотя бы хворосту соберу. Как знать, может, и хорошее что-то случится.

Запряг он бессловесных помощников в тележку под стать им и отправился в лес.

Ходит бедняк по лесу, ветки сухие подбирает, на тележку складывает. Видит — на красивой лужайке нарядные мальчик и девочка бегают, играют.

Подошёл он к детям, заговорил с ними. Оказалось, девочка — дочь короля Восточной страны, а мальчик — сын короля Западной страны. Надобно вам сказать, что в тех местах как раз и были такие страны: в одной стране солнце всходило, в другой заходило, а по той лужайке проходила между ними граница.

Стояли они на лужайке втроём, беседовали, и тут увидели дети волов-малюток; особенно мальчику приглянулись крошки-волы, стал он просить бедняка — отдайте, мол,- до тех пор уговаривал, пока тот согласья не дал.

Очень не хотелось бедняку с последним своим добром расставаться, но мальчик уж больно просил да ещё посулил, что отец вознаградит его щедро. Согласиться бедняк согласился, а у самого на сердце кошки скребут. Понял это мальчонка и говорит:

— Вы, дяденька, не убивайтесь, что я ваших волов сейчас уведу. Ступайте завтра прямо к моему батюшке, он вас не обидит.

Ну что ж, погнал королевич волов-малюток во дворец свой, а бедняк запрягся в тележку с хворостом, на себе домой поволок, измучился, пока дотащил.

О-хо-хо, уж дома ему досталось! Бедная жена с горя волосы на себе рвёт, плачет, мужа клянёт: малютки-волы были единственным их достоянием, а муж, как последний дурак, не подумал о собственных детях и этого их лишил! Ничегошеньки у них теперь не осталось, впору всем семейством побираться идти.

Уговаривал бедняк жену, успокаивал: мол, в хорошее место волы попали, воздадут ему за них сторицею, может, с этих пор вся жизнь по-другому пойдёт. А жена на него и не смотрит, знай воет да причитает. Не стало у бедняка мочи слушать её причитанья, на ночь глядя отправился дворец короля закатной страны искать.

И ведь как ему повезло: совсем недалеко тот дворец оказался, одну только ночь и шёл — к утру на место прибыл.

Заходит бедняк на дворцовый двор, а там королевич с волами-малютками забавляется, пахарям подражает — вроде бы по борозде идёт, покрикивает.

Увидел мальчик бедняка, обрадовался, подбежал, за руку во дворец повёл.

— Хорошо, что пришли, дядечка, уж я все про вас батюшке доложил. А вам вот что скажу: ничего у короля-батюшки не берите — просите одну только маленькую чудо-мельничку.

Вошёл бедняк к королю: так, мол, и так, тех малюток-волов я хозяин.

— Ну, добрый человек, проси у меня что хочешь,- говорит король,- очень уж угодил ты моему сыну любимому.

Смотрит бедняк — на столе мельничка стоит. Маленькая совсем. Игрушечная.

«Эх,- думает бедняк,- хорошую же цену я за своих волов получу! Видно, королевич-малолеток, себе игрушку получивши, и меня вздумал игрушкою одарить. Что же, быть по сему, не хочу мальчика доброго огорчать».

— Ваше величество,- говорит бедняк королю,- мои волы маленькие совсем, большого подарка и не заслуживают. Довольно будет с меня этой вот мельнички.

Видели бы вы, как король побледнел, даже в лице переменился!

— Да ты не стесняйся, проси у меня чего хочешь,- говорит он бедняку, заикаясь,- все получишь, что унести сможешь. Только эту мельничку не проси.

«Э, а мельничка-то, видать, не игрушка,- думает бедняк,- ежели королю с ней расстаться — нож острый!»

А вслух говорит почтительно:

— Да неужто, великий король, я за двух моих замухрышек богатый подарок возьму! Нет, ничего мне не надо, ваше величество, кроме этой маленькой мельнички,- пусть и мои дети игрушкой потешатся.

Очень любил король своего сына единственного, из-за него и бедняка не захотел огорчить — отдал ему мельничку.

Бедняк уже в дверях, а король кричит ему вслед:

— Слышишь, бедняк, тебе говорю: ежели, подумавши, поймёшь, что продешевил, приноси мельничку назад, дам я тебе кое-что получше!

Во дворе королевич говорит бедняку:

— Хорошо вы сделали, дядечка, что мельничку взяли, ничего другого не взяли взамен.

— Ох, право, не знаю, маленький королевич,- не выдержал тут бедняк.- Прямо душа не на месте. Ну, как я жене на глаза покажусь? Уже вчера за то, что без волов домой воротился, она меня целый день поедом ела. Что ж теперь будет, когда заместо волов с игрушкой явлюсь?

— Не тужите, дядечка, смело домой ступайте. Знаю я, что говорю. Дома поставьте мельничку на стол и скажите: «Намели мне, чудо-мельничка, золотых монет да снеди всякой, жареного-пареного!» Увидите, она исполнит любое ваше желание, всего вам намелет, сколько потребуется. А потом ей скажите: «Достаточно, чудо-мельничка!» Она тотчас и остановится.

Обрадовался бедняк, поблагодарил королевича, мельничку под мышку и чуть не бегом домой припустился.

Бежит он, бежит по дороге, вдруг видит: навстречу ему что-то чёрное движется — туча не туча, а полнеба закрыто. Остановился бедняк, думает: что бы это такое было? А чёрная туча совсем уже близко. И чем же она оказалась, угадайте? Огромной-преогромной шляпой!

Едва разглядел бедняк человека под шляпой. Идет человек, ноги у него заплетаются, ослабел совсем, будто муха осенняя.

А у бедняка-то на душе радость, подходит он ближе, спрашивает шутливо:

— Эй, земляк, не тесна ли шляпа?

— Чем шутки шутить,- человек отвечает,- лучше бы хлеба кусочек подали. Три дня крошки во рту не было.

— Да я бы с радостью,- говорит бедняк,- только нет у меня ничего.

Вывернул карманы, показывает: пусто.

И тут его осенило: а чудо-мельничка на что? Вот сейчас и испытаем, правду ли королевич сказал? Поставил бедняк мельничку на землю, говорит тихонько:

— Ну-ка, чудо-мельничка, намели мне яств всяких, да не скупись!

Он и договорить не успел, а мельничка уже за работу принялась, колесики все закрутились, посыпались из неё дорогие кушанья, каких и король не едал. В один миг столько всего накрутила-навертела, что на целую деревню хватило бы. Бедняк испугался даже, закричал:

— Довольно, чудо-мельничка, остановись!

Сели путники на травку, пьют, едят досыта. Развеселились оба, песни петь стали, плясать, потом опять на травке растянулись, беседу завели. Новый знакомец говорит бедняку:

— Да, землячок, славная у вас мельничка, но и моя шляпа ей не уступит. Давайте меняться.

— Э, землячок, я пока что в здравом уме,- отвечает бедняк,- моя-то чудо-мельничка всех моих домочадцев прокормит до скончания века и после того ещё денька два. А шляпа вашей милости разве что для чучела сгодится.

— Ой ли! — засмеялся тот.- Ну так глядите в оба, коли до сих пор чуда не видели.

Снял он с головы шляпу и говорит:

— Шляпа, стреляй!

Ох, и жалко, скажу я вам, что на той поляне вас не было. Потому как такой пальбы и вы не слыхивали. Пули, картечь, ядра пушечные так и посыпались. Бах, ба-бах, тарабах! — палит шляпа напропалую. Не знаю, когда бы стрельба кончилась, не скажи шляпе хозяин её: «Довольно уж, шляпа, довольно!»

— Ну-ну,- говорит бедняк,- выходит, и твоя шляпа не проста. А все же мне она ни к чему. Врагов-то нет у меня, а семейство моё она не накормит.

Да только хозяин шляпы не отставал, так и эдак бедняка уламывал, улещивал, всякие выгоды сулил, совсем голову задурил — уговорил наконец.

Простились они, каждый в свою сторону пошёл — незнакомец с мельничкой чуть не вскачь припустил, мигом скрылся в лесу, а бедняк двух шагов не сделал и за голову схватился: «Что ж это я натворил, бестолковый, видать, бес попутал, а господь допустил…»

Невесело идет домой бедняк, еле ноги волочит, на палку опирается — да, чтоб не забыть: эту палку незнакомец на поляне оставил, очень уж спешил мельничку унести. Бедняк палку взял: вдруг нападет кто, подумал, хоть будет чем отбиваться.

Идет бедняк, горюет, чем к дому ближе, тем на душе тяжелей. А палка его вдруг спрашивает:

Бедняк остолбенел, глаза вытаращил: ну и чудеса, палка заговорила!

А палка опять:

— О чем печалишься, хозяин мой?

— О том, что лишил меня господь разума,- отвечает бедняк,- а ещё о мельничке, которой по своей же дурости лишился.

Не успел он договорить, палка из руки его вывернулась и в траве исчезла, только шорох прошёл. Оторопел бедняк, глянул ей вслед, а палка уж тут как тут и чудо-мельничку за собой тащит!

Что я вам скажу? Позабыл с той поры бедняк про горе-печаль, и дома и в деревне его почитали: всех накормил он со своей чудо-мельничкой, и своих и чужих, а сам так разбогател, что на шести волах пахал, собаке и той не корку черствую, а калач бросал.

Время шло своим чередом. Как-то под вечер стоит бедняк (это он-то бедняк!) у ворот своих и видит, бредут по улице трое — вроде бы господского вида мужчина с женою и мальчиком. Пригляделся бедняк, и что же? Ведь это король Западной страны с семейством пешком идёт! Выбежал бедняк им навстречу, поклонился почтительно да и спрашивает:

— Куда ж это вы, ваше величество, пешим ходом идти изволите?

— Эх, бедняк,- отвечает ему король,- горе у нас великое. Северный король отобрал у меня моё королевство, из дворца прогнал. Идём вот куда глаза глядят.

— Ну, господин король,- говорит бедняк,- шибко не убивайтесь, помогу я вам в вашем несчастье, а покуда не побрезгуйте, извольте в дом мой зайти, отдохните с дороги.

На славу угостил бывший бедняк короля, и жену его, и сына малого — каких только яств на столе не было, гости всё подряд уплетали, ещё и пальчики облизывали.

А когда улеглись усталые путники, нахлобучил бедняк на голову волшебную шляпу, взял в руки палку и отправился в путь-дорогу — войско северного короля искать.

Да уж что и искать, когда вот оно! Северный король привел в Западную страну несметные полчища, все заполонили чёрные воины, яблоку негде упасть.

Взошёл тогда бедняк на высокую гору, снял шляпу, повернул её в сторону чужеземного войска и приказал:

— Шляпа, стреляй!

Ещё и палку на подмогу послал.

— Колоти их,- сказал,- прямо по головам, ведь эдаким дурням жадным голова так и так без надобности.

Немного времени прошло, ни одной вражьей души не осталось, некому и весть доставить северному королю.

Вернулся бедняк домой, говорит королю: так и так, можете в свой дворец отправляться. Король сперва не хотел ему верить, даже собственным глазам не поверил, когда увидел поле сражения и ни единого живого врага не обнаружил. Выкупил он у бывшего бедняка шляпу и палку, гору золота-серебра за них отвалил, на шести волах из казны возили, за неделю только управились.

А королевич подрос тем временем и на дочке восточного короля женился.

Свадьба была богатая, за столом всем местечко досталось, а бывший бедняк там чардаш отплясывал, да не по-вашему, а как у них в деревне танцуют.

Может, ещё и нынче пляшет, если не притомился. Завтра, может быть, и к вам в гости нагрянет.

В одном царстве-государстве на красивой поляне, покрытой плодородной землей, усыпанной луговыми цветами стояла мельница. Много лет она трудилась усердно, принося пользу людям.
Каждый день она вращала без устали своими крыльями, приводила в движение жернова, которые перемалывали спелые зерна в белоснежную, ароматную муку.
Но менялись времена, все реже стали приходить к мельнице с зерном, все меньше нуждались в ее работе. Грустила мельница, одиноко ей было стоять посреди цветущего поля. По старой привычке вращала она своими огромными крыльями, приводила в движение жернова, а что толку - никому ее труд не был нужен, и мука ею намолотая, не нужна больше.
Однажды, в знойный полдень, проходили мимо мельницы три путницы - три сестрицы. Утомились они в дороге, присели рядом в тени ее, развязали свои узелки, разложили свои нехитрые припасы. Поели, попили и стали беседу вести, да звонко смеяться.
Прислушалась мельница к их речам. А звали тех сестриц - Удача, Удовольствие и Награда. Путь они дальний держали, помогать в добрых делах спешили. Удача радовалась и гордилась своей возможностью помочь в работе, удачу принести. Удовольствие, способностью подарить наслаждение от труда и усталость не чувствовать. Ну, а Награда с гордостью и радостью предвкушала возможность щедро одарить за труд.
Не удержалась мельница, спросила:
- Милые сестрицы, услышала я ваши разговор, любопытно мне стало, о чем это вы речь ведете? Много лет я тружусь, но ни о какой удаче и удовольствии не слыхивала, да и награды за работу никогда не получала. Отчего вы никогда ко мне в гости не захаживали, не помогали мне и наградой не одаривали?
- А от того, что мы в гости к тому приходим, у кого мечта есть, цель какая-то. А у тебя мельница, какая мечта, к чему ты стремишься, в чем тебе удача нужда?- спросила старшая сестрица.
- Мечты у меня нет, да и о чем я мечтать то могу - грустно ответила мельница.
- Как же так, разве ты никогда ничего не желала, а для чего же много трудилась? - спросила сестрица Удовольствие.
- Была работа, я ее хорошо выполняла, зерно в муку перемалывала, вот и все.
- А что же ты за работу получала?- поинтересовалась младшая сестрица Награда.
- Не знаю, а мне и не нужно было ничего, радостно было, что я полезной была кому-то, мне большего и не надо было - ответила мельница.
- Да, видно ты с нашим двоюродным братцем, которого Желанием зовут, никогда не была знакома. От того у тебя и мечты нет. Ну да не горюй, встретим мы братца, расскажем о тебе, может он к тебе на огонек пожалует. А как появится у тебя мечта, к какой- то цели стремиться будешь, мы сразу и объявимся. А теперь нам в дорогу пора - сказали сестрицы и исчезли.
Еще больше опечалилась мельница.
- Как же я раньше жила, да не знала, что от труда можно удовольствие получать, да и еще и наградой одаренной быть.
Уж даже и крыльями вращать не может мельница. Остановились жернова, тихо стало.
В этой - то тишине услышала мельница шепот:
- Слышал я от сестриц своих, что нет у тебя мельница никаких желаний.
Удивилась мельница, никого вокруг нет. Решила, что послышалось ей. Но тут опять кто-то шепчет:
- Не пытайся увидеть меня, никому еще этого не удавалось. Все меня только чувствуют, да слышат, а видеть не видят.
- А почему?- спросила мельница.
- А потому, что желания свои нужно не вокруг себя искать, а внутри себя видеть. Ну-ка, загляни в себя, прислушайся, чего тебе мельница хочется.
Замерла мельница, прислушалась, призадумалась.
- Ничего не чувствую, не слышу - сказала мельница.
- Да, видно тебе матушку мою узнать нужно. Буду нынче я у нее, расскажу о тебе, может она в гости к тебе пожалует. А теперь пора мне.
- Постой, а как зовут твою матушку?- спросила мельница.
- Любовью - едва слышно прошептал желание, и снова стало тихо.
Вот уж вечер наступил, солнышко за лесом спряталось, темно стало. Пуще прежнего загрустила мельница.
Вдруг перед ней сияние показалось. Смотрит мельница идет к ней женщина, красоты необыкновенной и вся светиться. Глаза синие, как небо. Локоны волос, до земли, как колосья спелой пшеницы. Заговорила, а голос нежный, завораживающий. Так тепло мельнице стало, что-то будто изменилось. И небо прекрасным покрывалом, будто золотом вышитым, показалось. От цветов луговых такой душистый аромат почувствовала, и все вокруг мельнице таким прекрасным открылось. Дивится мельница, что за чудо такое вокруг. А женщина говорит:
- Рассказал мне о тебе сынок мой любимый, вот пришла помочь тебе, любовь подарить, только будь осторожна, любовь не каждому под силу - сказала так и исчезла.
А мельница не может насмотреться, как прекрасно все вокруг. Удивляется:
- Как же я раньше ничего этого не замечала? Какая шелковая трава, какие цвета.
Тут и солнышко из-за леса подниматься стало. Задохнулась от счастья мельница.
-Как же ты прекрасно солнышко!- выкрикнула мельница.
- Как бы мне хотелось коснуться тебя?
- Что ты, что ты - ответило солнышко. - Если бы тебе удалось это сделать, в один миг от тебя бы только угольки остались.
Мимо пролетела голубка с голубком.
- Как бы мне хотелось, вот также как вы легко летать?- воскликнула мельница.
- Что ты, что ты- сказала голубка, - ты слишком велика. Все деревья поломаешь, негде нам будет гнездо свить, птенцов высиживать.
Но желания переполняли мельницу, ей хотелось всего, и прыгать как кузнечик, и петь как соловей, и кружиться и в легком танце, как бабочка. Вдруг услышала она шепот:
- Ну, почувствовала ты свое желание?
- Да, их так много, что не знаю уже, чего больше хочется - ответила мельница.
- Значит это не твои желания, прислушайся, чего хочешь именно ты - прошептал голос.
Замерла мельница, прислушалась и почувствовала, как ей хочется быть полезной, нужной.
Как ей хочется трудиться с радостью, и получать заслуженную награду.
- Хотелось бы мне приносить пользу, хотелось бы делать что-то такое, что доставляло бы мне радость, и чтобы благодарность за мой труд была щедрой- сказала мельница.
Тут перед нею появилась сестрица Удача и говорит:
- Посмотри-ка не осталось в твоих закромах зерна пшеницы?
Посмотрела мельница, и нашла одно зернышко.
- Брось его в середину поля, вырастет из этого зернышка огромный колосс, зерна в котором никогда не кончатся. Будет тебе работа на всю жизнь- сказала Удача.
Бросила мельница зернышко, на самую середину поля. В тот же миг зерно проросло, и вырос колос, такой огромный, и зерен в нем несчетное количество. Стала мельница вращать своими крыльями, жернова в движение приводить, да зерна перемалывать. А зерна в колосе все не заканчиваются. Тут и сестрица Удовольствие появилась. Стала мельница вращать своими крыльями, да непросто ветер гонять, а мелодию напевать. Такая радость переполняла мельницу. А следом и Награда появилась. Стали люди приходить, удивляться, радоваться такому чуду. А мука у мельницы волшебная получалась - она и от хвори лечила, и печаль прогоняла.
А кто хлеб из этой муки попробовал, у того в сердце любовь навсегда поселялась.
И стали люди с благодарностью приносить дары мельнице - кто словами добрыми, кто заботой нежною, а кто и монетами золотыми.
И с тех пор зажила мельница счастливо, потому что знала, чего она хочет. Были у нее мечты, а сестрицы Удача, Удовольствие и Награда никогда мимо нее не проходили.

Фарида Кривушенкова, 2011г.

Стояла на реке водяная Мельница, старая-престарая. Никто не приходил к ней в гости, чтобы зерно в муку cмолоть. Маялась без работы Мельница. Ведь молоть зерно – ее главное предназначение. А теперь что старушке делать? На реку смотреть да песни птичек слушать? Так, так! Видно больше ей ничего не остается. Ведь хозяина, мельника, у нее уже давно нет. Да кому она такая нужна, старая-престарая. Сейчас зерно на современных хороших новых мельницах мелят.
– У-хк, У-хк, У-хк! – грустно поскрипывала своим колесом Мельница. – Мне б найти хорошего хозяина. Он бы смазал мое колесо, и тогда б я еще смогла крутить его и молоть зерно.
Однажды Мельнице повезло. Шли как-то мимо нее старушка Курица и старичок Петушок. Такие же, как и Мельница, никому не нужные и всеми позабытые. Злая хозяйка их, старичков, прогнала со двора. Потому жить Курице и Петуху стало негде. Вот и пошли они бродить по белу свету, надеясь отыскать для себя добрую хозяйку. "Хотя мы и старые, но приносить кому-то пользу еще смогли бы", – думали Петух с Курицей.
– Поживите у меня, – предложила Мельница. – Я такая же старая, как и вы. А вместе нам веселее будет.
– Я готов у тебя, Мельница, пожить, – сказал Петух. – И еще смогу стать твоим мельником, молоть вместе с тобой зерно в муку. А моя Курица зернышки по обочинам полевых дорог будет собирать. Вон их сколько ветер разносит по земле. Смелем зернышки в муку, из муки пшеничные блины испечем. Я давно таких не пробовал.
Остались Петух с Курицей у Мельницы жить. Начали они трудиться. Курица зернышки собирает, Петушок их в муку на Мельнице мелет. И вот уже целая горка муки в амбаре собралась. Испекли Петух с Курицей из муки блины нежные, мяконькие, ароматные. Запах от блинчиков по всей округе идет!
Почуял вкусный запах лесной Кот, тот, что жил в дупле старого дуба на краю леса. Побежал он в ту сторону, откуда дул ветер, и добрался до реки. А там водяная Мельница на воде стоит. Колесо ее на воде вертится, весело поскрипывает. За столом Курица с Петухом сидят и вкусные пшеничные блинчики уплетают.
Как же захотелось Коту пахучего блинчика попробовать! Прямо слюнки так и побежали! Подкрался он к Курице с Петухом сзади и стащил исподтишка с тарелки один румяный блин. Но не смог Кот удрать незамеченным.
– Ах ты, воришка! – возмутился Петух, ухватив за хвост хитрого Кота. – И не стыдно тебе чужое воровать?
– Неправда, не чужое, – мяукнул обиженный Кот. – В лесу все общее: и ягоды, и грибы, да и рыба в реке ничейная.
– Но блины-то мы сами испекли. Курица собрала по обочинам дорог рассыпавшиеся по ветру зернышки пшеницы, я их на Мельнице в муку смолол. И только потом мы из муки блинчики испекли. Ты ж, ничего не делая, воруешь у нас то, что сделали мы!
– А что мне делать? Я не умею собирать зернышки, не умею их молоть в муку, не умею печь блины, – жаловался Кот.
– Что же ты, лесной Кот, умеешь?
– Лазить по деревьям.
– Ну, тогда расскажи всем птицам леса о нас. Они, конечно же, захотят угостить птенчиков такими ароматными блинчиками и прилетят к нам в гости. Мы будем очень рады им! А еще ты сможешь охранять амбар с мукой от ночных нашествий ненасытных полевых мышей, – предложил Петух.
– Это я смогу! – обрадовался Кот.
Он так же, как и Петух, как и Курица, как и Мельница, соскучился по настоящей работе и с удовольствием принялся помогать своим новым друзьям.
Вскоре к водяной Мельнице со всех сторон леса стали прилетать птицы. Они несли в своих клювах пшеничные, овсяные, гречишные зернышки. А взамен получали от Курицы и Петуха по кусочку вкусной лепешки и пожелания доброго здоровья малышам-птенчикам.
– Какое прекрасное лакомство для наших деток! Большое вам спасибо! – благодарили птицы новых добрых друзей, улетая обратно в лес.
А в это время пушистый зеленоглазый Кот, ни от кого не таясь, сидел за столом у Мельницы и с удовольствием уплетал свеженький пшеничный блинчик. Ведь он не украл его, а заработал!

Ехал Вяйнямейнен на коне по берегу моря, а за скалой поджидал его дерзкий Ёукахайнен. Натянул Ёукахайнен свой пестрый лук, пустил стрелу. Хотел попасть в Вяйнямейнена, а попал в его коня. Подкосились у коня ноги, упал Вяйнямейнен в море.

Восемь дней носило его по волнам, словно еловую ветку, и вынесло на каменистый мыс в северной стране, в холодной Похъёле. Далеко зеленая Калевала! Не найти туда ни дороги, ни тропинки! Стал Вяйнямейнен стенать и громко сетовать:

«Горе бедному мне мужу,

Горе мне, несчастья сыну!

Землю я свою оставил,

Из родной страны ушел я,

Чтоб теперь под вольным небом

Здесь блуждать и дни и ночи».

Услыхала его стенания старуха Лоухи, злая владычица холодной Похъёлы, спустила на море лодку, сама села на весла, поплыла к каменистому мысу. Увидела Лоухи Вяйнямейнена, узнала вещего песнопевца, привезла его в свой дом, приняла с великим почетом.

Говорит Лоухи Вяйнямейнену: «Оставайся навсегда в холодной Похъёле! Вдоволь у нас здесь семги, нет недостатка в свинине».

Отвечает старухе мудрый Вяйнямейнен:

«Тяжело человеку на чужбине.

Лучше лаптем воду черпать

У себя в родной сторонке,

Чем в стране чужой, далекой

Мед - сосудом драгоценным».

Спрашивает тогда Лоухи: «А что ты мне дашь, если помогу я тебе вернуться в зеленую Калевалу?» Отвечает Вяйнямейнен: «Хочешь - шапку золота и шапку серебра?» Усмехнулась владычица Похъёлы: «Золото годится только детям на игрушки, серебро - на украшение конской сбруи. А можешь ли ты выковать Сампо - чудесную мельницу с пестрой крышкой, чтоб сыпалась из-под одного жернова мука без меры, из-под другого - вдоволь соли, из-под третьего - без счету денег?» Говорит Вяйнямейнен: «Несковать мне мельницы Сампо, незнаю я, как сделать пеструю крышку. Но есть в зеленой Калевале кузнец Ильмаринен - вековечный кователь. В давние времена сковал он небесный свод, да так, что не видно следов от клещей - уж, верно, выкует он и Сампо».

Говорит старуха Лоухи: «Если и впрямь выкует он мне Сампо, то отдам я ему в жены свою младшую дочь, украшение земли и моря, прекрасную Деву Похъёлы. Отправляйся в зеленую Калевалу, пришли в Похъёлу кузнеца Ильмаринена».

Вывела она из конюшни гнедого коня, запрягла его в сани. Сел Вяйнямейнен в сани - поскакал конь быстрее ветра, помчался в зеленую Калевалу, лишь поскрипывают полозья да потрескивает березовая дуга.

Остановился Вяйнямейнен возле кузницы. Горит в кузнице огонь, стучит молотом Ильмаринен - работает вековечный кователь.

Говорит кузнецу Вяйнямейнен: «Обещал я старухе Лоухи, владычице холодной Похъёлы, что выкуешь ты для нее Сампо. За это отдаст она тебе в жены свою младшую дочь, украшение земли и моря».

Ильмаринен отправился вхолодную Похъёлу. Увидела его старуха, побежала к дочери и говорит:

«Дочь моя, что всех моложе,

Всех детей моих прекрасней!

Нарядись получше нынче,

Выйди в платье понарядней,

Ты навесь прекрасный жемчуг,

Грудь укрась как можно краше,

Шею ты укрась поярче.

Ведь кузнец-то вековечный,

Знаменитый Ильмаринен,

Прибыл выковать нам Сампо,

Крышку пеструю устроить».

Говорит Ильмаринен старухе: «Укажи мне место для работы».

Нет в холодной Похъёле кузницы, нет ни наковальни, ни горна, ни мехов, ни кузнечного молота. Но только малодушный отступает от задуманного дела! Нашел Ильмаринен плоский валун, построил на нем кузницу, поставил наковальню, сделал молот и мехи, развел в горне огонь и принялся за работу. Призвал вековечный кователь себе в помощники четыре ветра - северный и южный, западный и восточный. Раздувают ветры в горне огонь.

Из окошка вьется пламя, Из дверей несутся искры, К небу мчится туча гари, Дым смешался с облаками.

Три летних дня и три ночи работал Ильмаринен - и выковал чудесную мельницу Сампо, потекли рекой мука и соль, и золотые монеты.

Схватила старуха Лоухи Сампо, спрятала в недрах медного утеса, заперла девятью железными замками.

Говорит Ильмаринен владычице Похъёлы: «Теперь отдай мне в жены свою дочь, украшение земли и моря!» Ничего не отвечает злая Лоухи, отводит глаза редкозубая старуха, молча подносит Ильмаринену кружку сладкого меда.

Говорит Ильмаринен: «Ни к чему не притронусь в этом доме, пока не увижу свою невесту!» Отвечает редкозубая Лоухи: «Недостаточно ты потрудился, чтобы получить в жены мою дочь, прекрасную Деву Похъёлы, украшение земли и моря».

Задала злая Лоухи Ильмаринену три задачи: велела вспахать змеиное поле, привести из подземного царства косматого медведя и седого волка, изловить в Туонеле - реке смерти - жирную щуку.

Узнала об этом прекрасная Дева Похъёлы решила помочь Ильмаринену. По ее совету выковал он золотой плуг с серебряным наконечником - и вспахал им змеиное поле; сделал железную цепь и узду из булата - привел медведя и волка; изготовил медного орла - выловил орел щуку из реки Туонелы.

Нет больше у старухи Лоухи отговорок, стала она готовиться к свадьбе. Наготовила угощения, наварила пива, созвала гостей со всей Похъёлы, со всей Калевалы.

Весело идет свадебный пир. Гости пьют, едят, да только не хватает на пиру песен. Встал со своего места мудрый Вяйнямейнен, поднял кружку пенного пива и сказал:

«Пиво, доблестный напиток!

Да не пьют тебя в молчанье!

Дай мужам охоту к песне,

Золотым устам - к напеву!»

Спрашивает Вяйнямейнен: «Кто из молодых или из старых, или из достигших середины жизни протянет мне свои руки, споет со мной веселую песню?» Молчат молодые, молчат достигшие середины жизни.

Лежал на печке столетний старик. Говорит он: «В прежние годы спел бы я с тобой, мудрый Вяйнямейнен. Был я когда-то отменным певцом. Текли мои песни, как реки, бежали, как сани по снегу, летели, словно парусные лодки. А теперь надорвался мой голос, стал подобен скрипучему дереву зимой, лодке на сухих камнях, саням на шершавом песке».

Говорит тогда Вяйнямейнен: «Коли некому спеть со мной вместе - буду петь один».

И запел тут Вяйнямейнен,

Пел он вечеру на радость,

Чтобы женщины смеялись,

Чтоб мужчины веселились,

Чтобы слушали, дивились

Вяйнямейнена напевам,

И дивились те, кто слушал,

Слух ничем не отвлекая.

Закончился свадебный пир, стала невеста прощаться с родным домом:

«Ты прощай, мое жилище,

Ты, с своей дощатой крышей,

Ты прощай, мой двор широкий,

Двор, рябиною поросший,

Вы прощайте, берег моря,

Берег моря, край поляны,

Вы, все сосны на пригорке,

По дубравам все деревья,

Ты, черемуха у дома,

Можжевельник у потока,

Вы, все ягодки на поле,

Стебли ягодок и травок,

И кусточки, корни елей,

Листья ольх, кора березы!»

Усадил жених невесту в расписные сани, хлестнул жемчужным кнутом резвого коня, зазвенели под березовой дугой колокольчики, будто запели серебряные дрозды, будто закуковали золотые кукушки.

Увез Ильмаринен прекрасную Деву Похъёлы в зеленую Калевалу.

Прошел год, и другой, и третий. Случился в зеленой Калевале неурожай, не стало хватать людям хлеба.

А в холодной Похъёле в недрах медного утеса за девятью железными замками день и ночь мелет чудесная мельница Сампо, сыплются из-под жерновов мука, и соль, и золотые монеты.

Снарядили они быстроходную ладью, поплыли по морю на север. Ильмаринен сидит на веслах, Вяйнямейнен правит рулем.

Ловил с крутого берега рыбу веселый Лемминкяйнен. Увидел он ладью, разглядел Ильмаринена на веслах, Вяйнямейнена у руля, громко крикнул: «Привет вам, герои Калевалы! Далеко ли держите путь?» Отвечает мудрый Вяйнямейнен:

«Едем прямо мы на север,

Против сильного теченья,

По волнам, покрытым пеной:

Мы себе добудем Сампо,

Крышку пеструю захватим

В скалах Похъёлы туманной,

В недрах медного утеса».

Говорит веселый Лемминкяйнен: «Возьмите с собой и меня. Неокажусья лишним, если придется вступить в бой с воинами холодной Похъёлы».

Подвел Вяйнямейнен ладью к берегу, спрыгнул к ним веселый Лемминкяйнен.

Вот прибыли герои Калевалы в холодную Похъёлу. Спрашивает их старуха Лоухи: «Что привело вас сюда? О чем хотите вы вести разговор?» Отвечает мудрый Вяйнямейнен: «Разговор наш будет о чудесной мельнице Сампо. Хотим мы разделить ее дары так, чтобы всем хватило».

Засмеялась редкозубая Лоухи:

«Меж тремя не делят белку

И не делят куропатку.

Хорошо вертеться Сампо

И шуметь здесь пестрой крышкой

В глыбе Похъёлы скалистой,

В недрах медного утеса,

Хорошо мне быть владыкой,

Обладательницей Сампо».

Разозлилась владычица Похъёлы, кликнула грозный клич, явились перед ней воины, обернули свои мечи против героев Калевалы.

Тогда мудрый Вяйнямейнен начал петь заклинанья, и погрузились воины Похъёлы в глубокий сон, заснула и старуха Лоухи.

Пришли герои Калевалы к медному утесу, Ильмаринен сбил железные запоры. Обхватил Лемминкяйнен Сампо, да не смог сдвинуть с места: пустила чудесная мельница в землю три корня, каждый длиной в девять сажен.

Пасся неподалеку на лугу пестрый бык. Могучие у быка ноги, крепкие сухожилья. Запрягли герои Калевалы быка в плуг, опахали Сампо кругом, подрезали глубокие корни. Отнесли чудесную мельницу в свою ладью и пустились в обратный путь.
Летит ладья, словно лебедь, подгоняет ее попутный ветер, помогают ей морские волны.

Говорит Лемминкяйнен: «Отчего бы нам не спеть веселую песню? Ведь захватили мы Сампо и плывем домой, в зеленую Калевалу!» Отвечаетмудрый Вяйнямейнен: «Не настало еще время для песен. Будем петь тогда, когда высадимся на родном берегу».

Не послушался веселый Лемминкяйнен мудрого Вяинямейнена, запел во весь голос. Громкий у веселого Лемминкяйнена голос, да неблагозвучный. Разнеслось его пенье на шесть деревень, улетело за семь морей.

За седьмым морем стоял на одной ноге журавль - считал пальцы на другой. Услыхал он, как поет Лемминкяйнен, закричал со страху и полетел на север, в холодную страну Похъёлу.

От журавлиного крика пробудилась старуха Лоухи, проснулись ее воины.

Бросилась Лоухи смотреть, на месте ли ее богатства. По-прежнему стоит в хлеву скотина, не стало меньше зерна в амбарах - только нету в недрах медного утеса чудесной мельницы Сампо.

Говорит Вяйнямейнен веселому Лемминкяйнену:
«Ты взойди наверх, на мачту,

Влезь на парусные стеньги!

Посмотри вперед на воздух,

Посмотри назад на небо —

Ясны ль воздуха границы,

Все ли ясны иль туманны?»

Взобрался веселый Лемминкяйнен на высокую мачту, кричит сверху:

«Впереди небо ясное, а сзади нагоняет нас черная туча!» Говорит мудрый Вяйнямейнен: «Посмотри получше - вправду ли это туча?» Пригляделся Лемминкяйнен и отвечает: «Нет, это не туча, а остров, поросший темным лесом. Сидят там соколы на осинах, глухари на березах».

Снова говорит Вяйнямейнен: «Посмотри еще получше - вправду ли это остров?» Пригляделся Лемминкяйнен получше - и закричал: «Нагоняет нас большой корабль в сотню весел! Плывут на нем сто воинов с мечами, тысяча с луками!» Велел Вяйнямейнен приналечь на весла. Стучат весла в уключинах, кипит вода вокруг ладьи, клубится морская пена. Трещит сосновая ладья, кричит, как лебедь, ревет, как тюлень.

Вытащил мудрый Вяйнямейнен из мешочка с трутом кремень, бросил в воду позади кормы. Превратился кремень в подводный утес. Налетел на утес корабль старухи Лоухи - и разбился.

Обернулась тогда владычица Похъёлы орлицей. Посадила себе на крылья тысячу воинов с луками, на хвост - сто воинов с мечами, взмыла в небо. Одним крылом задевает морские волны, другим - небесные тучи.

Настигла орлица ладью героев Калевалы, схватила железными когтями чудесную Сампо.

Вытащил Вяйнямейнен из воды дубовый руль, которым направлял он ход ладьи, и ударил по железным когтям Лоухи.
Выронила Лоухи Сампо, упала чудесная мельница в море, разбилась на тысячу осколков.

Зарыдала владычица Похъёлы:

«Власть моя отныне гибнет,

И могущество слабеет:

Под водой мое богатство,

В глубине у моря - Сампо».

Громко стеная, улетела старуха Лоухи в свою холодную страну.

А осколки волшебной мельницы Сампо волны принесли к берегам Калевалы. Выловил их из воды мудрый Вяйнямейнен, закопал в калевальскую землю.

С той поры изобильны стали ее поля, навсегда поселились в зеленой Калевале довольство и счастье.